Анатолий БЫВАЛИН 

(Омск) 

ДОРОГО И СВЯТО

* * *

Иду, притихший, в милой стороне

Среди полей, как ранняя кукушка.

Обветренные скирды по стерне,

В тени берёз прозрачная опушка.

Солома на обочинах вразброс,

На рыхлой пашне снега тают клочья.

В канву ветвей проснувшихся берёз

Вплелась шальная музыка сорочья.

Плывут куда-то сонно облака,

Летят, как бисер, влаги синей зёрна.

Втекает в душу свежесть ветерка,

Чья песенка проста и непритворна.

Дорого и свято

На жердях блестят сырые сети,

Ребятня резвится у пруда.

Тополя трепещут в первоцвете,

И гудят над степью провода.

Лай собак и знобкий скрип калиток.

У плетней – телеги и стога.

Из леска табун гривастый вытек

И понёсся в росные луга.

Пахнет воздух клевером и мятой,

В поле гуси щиплют мураву.

Это всё мне дорого и свято,

Это всё я Родиной зову.

* * *

Что в душе у берёзки-старушки?

Далеко отошла от опушки.

Нажилась на веку она вволю.

Сыплет листья на жёлтое поле.

Не привыкшая к рокоту-шуму,

Одинокая, думает думу.

Скоро вьюги над степью закружат,

Донимать станет дикая стужа.

А поднимется солнышко в гору

Да весною дохнёт на просторы,

Обогреет поля, перекрёстки –

И оттает душа у берёзки.

* * *

Я сегодня совсем не вчерашний,

Даже мысли иные во мне.

Длится день в бестолковости зряшный,

Догорая в закатном огне.

Что могу я, захваченный бытом?

Пусть я труд свой за так продаю.

Независимый ветер транзитом

Просквозил через душу мою.

Были беды, большие утраты,

Много светлого стынет в золе.

Не тянулся в златые палаты,

Я умом прибиваюсь к земле,

О которой закон судьбоносный

Вновь не принят, – на веки беда.

Вот поэтому ужин мой постный,

На голодном пайке города.

Бьются мысли о стенки и створки –

Всё же гложет немая тоска –

Прозябаю в хрущёвке-каморке,

А страна широка-широка…

Как прежде

А мне, как желанная суша, –

Околица, тропка, трава.

От чувств, переполнивших душу,

Кружится чуть-чуть голова.

Вот пчёлы летят, как по вехам,

За мёдом – над морем хлебов.

Когда-то здесь с песней и смехом

Моя прозвенела любовь.

Склоняю я голову низко…

Плывут надо мной облака.

Тут сердцу всё мило, всё близко.

И ты мне, как прежде, близка.

* * *

Выйду ночью за деревню.

С неба месяца перо

На траву и на деревья

Щедро сыплет серебро.

Звёзды в ярком ореоле.

Всюду тишь да благодать.

Видно лес, дорогу в поле.

Только счастья не видать.

* * *

Жучка – славная собачонка,

Ребятне – это целый клад.

С ней играют, смеются звонко,

И во всём у них мир и лад.

Кто ей кость принесёт, кто рыбы,

Хлеба жалко ли детворе?

И живёт она на отшибе,

В балаганчике-конуре.

А когда ребятишки в школе,

Иль загнал их в дома мороз,

Нету горше голодной доли,

И нет горше собачьих слёз.

У чужого скулит порога

И в овчинку ей белый свет.

А хозяев у Жучки много,

Настоящего только нет.

*  *  *

Порою встанешь на рассвете.

Под лёгкоструйным ветерком

Берёзка в беленьком корсете

Лепечет что-то под окном.

На базе людно. Кто-то гулко

Кнутом из лихости стрельнёт.

И вымчат кони из проулка,

И станут бричкой у ворот.

На бричке бабы молчаливы,

А Марфа, дельная, кричит:

«Ну где ты, Катя? Едем живо!»

И мама тут же к ним спешит.

Она корову подоила,

Успела что-то состирнуть

И на  ходу нам говорила:

«Сварите, детки, что-нибудь».

На целый день мы сиротели,

Но, привыкая к той судьбе,

И забывали, и шумели

В своей, соседской ли избе.

И лишь ночами вместе были.

А утром снова мамы нет.

И так вот жили, так и жили

Не год, не два, а много лет.

Отца уж не было на свете –

Война без горюшка не шла.

Берёзка в беленьком корсете

Нам утешением была.