Оля очень любила жизнь, хотя большую часть из отпущенных ей лет она провела прикованной к постели, не имея возможности двигаться, свои стихи она диктовала сначала матери, потом мне. Мы вместе их редактиро­вали, искали различные варианты, избегая резкости рифм и неудобочита­емых строчек. И меня каждый раз поражало то, как она чувствовала музы­ку слова. В её стихах нет жалоб на судьбу, на своё беспомощное состояние. Обращаясь к читателям, она приглашает их не грустить, а наслаждаться жизнью во всех её проявлениях.

Нынче осень просто запоздала,

 Заболталась с августом она,

Многое, конечно, наверстала,

 Только всё равно спешить должна.

А поскольку времени так мало –

Ведь нельзя опаздывать всю жизнь–

Клёны на бегу поцеловала,

А они вдруг краской залились.

Я снова и снова перечитываю строки её стихов и каждый раз ловлю себя на мысли: человек живёт до тех пор, пока жива память о нём, его де­лах. И если время от времени читателей вдруг потянет перечитать её чис­тые и нежные стихи, значит память о её недолгой, но наполненной светом и любовью жизни ещё долго будет волновать читателей различных поко­лений. И дай Бог, чтобы это продлилось подольше.